На крайнем севере Мадагаскара расположился город Диего-Суарес.
Свое название этот населенный пункт получил от имен португальских убийц и грабителей. Первый из них, Диего Диас, появился у берегов Мадагаскара в XVI веке. Он проплыл вдоль восточных берегов острова. 10 августа 1500 г., в день Святого Лаврентия, его корабль вошел в огромную бухту, как писал Диас, "не идущую ни в какое сравнение с виданными ранее". Путешествующий убийца назвал город именем Святого Лаврентия, однако оно отчего-то не прижилось. Во время своего пребывания люди Диаса занимались преимущественно грабежом и насилием. Через 6 лет здесь произошло очередное знакомство местного населения с европейцами. На сей раз цивилизаторской миссией руководил Фернандо Суарес, тоже португалец. Возглавляемый им отряд сжег дотла несколько деревень и взял в плен 20 мужчин и женщин, которым суждено было войти в историю в качестве первых мальгашей, проданных в рабство в Европу. В 1543 г. на эту землю вступил еще один португальский мореплаватель-гуманист, по имени Диего Суарес, который назвал город в честь двух первых европейских душегубов, а заодно и в свою честь.
Название Диего-Суарес употребляется теперь только европейцами, переживающими ностальгию по колониальным временам. Сами мальгаши называют свой город другим именем, Анцеранана, что значит "город, испытывающий жажду". Здесь проживает народ антанкарана, "люди, живущие среди скал". Скалы на севере острова действительно имеются, но несколько южнее города. Антанкарана издавна вели торговые дела с арабами, которые тогда находились на острове Суматра. Торговля шла настолько активно, что мусульмане создали свой опорный пункт на Мадагаскаре, подарив отсталым аборигенам ислам. От арабов же о Мадагаскаре узнала и Европа.
Знаменитый суахильский лоцман Ахмад ибн Маджид, показавший Васко да Гаме морской путь в Индию, в своей лоции упоминает Анцеранану как место захода всех судов, плывущих зеленой водой, то есть в открытом океане. В 1294 г. на арабском судне из Китая в Венецию шел Марко Поло. Он первым сообщил европейцам, что север Мадагаскара населяют мусульмане. Антанкарана охотно приняли ислам, преимущественно потому, что эта религия разрешает многоженство. Количество жен здесь служит мерилом богатства. Причем, чем меньше работает жена, тем с большим уважением относятся к ее мужу. Поэтому мужчины стараются иметь больше скота, так как антанкарана занимаются преимущественно скотоводством. На вырученные от продажи зебу деньги мужчины и содержат своих жен. Малагасийских фади, запретов, у мусульман крайне мало, и все они касаются внутрисемейных отношений.
Анцеранану связывают с легендой о Либерталии, первом коммунистическом обществе, которое просуществовало менее 10 лет. В 1694 г. около сотни пиратов во главе с моряком Миссоном и доминиканским священником Карачиолли высадились в заливе и основали пиратскую коммуну. Частная собственность была ими отменена, все были равны независимо от расы. Казна, состоящая из разных товаров, была общей. Из нее выдавалась пенсия нетрудоспособным и старикам. Деньги внутри республики не имели хождения. Казну пополняли за счет пиратства. Браки флибустьеров на мальгашках поощрялись. За оскорбление африканца, за ругань и пьянство публично наказывали палками. Гражданином Либерталии, либером, стал и отважный пират Томас Тью. Либерталия была обнесена крепостными стенами, ее флот насчитывал несколько кораблей. Республика была бельмом в глазу у европейских монархов. Не понимали чужеземцев и сами малагасийцы, которые вырезали всех стариков, женщин и детей, когда пираты отправились за добычей. Через несколько дней флот Миссона вернулся в Анцеранану, но пираты обнаружили лишь одни развалины. Еще через несколько дней во время бури близ мыса Доброй Надежды погиб и сам основатель Либерталии, моряк Миссон. Многие буржуазные историки склонны считать, что подобной республики никогда не существовало, что вся эта история выдумана от начала и до конца писателем Даниэлем Дефо. Быть может, так оно и есть. Никто из историков не смог ни доказать, ни опровергнуть существование пиратской коммуны.
Мадагаскарский север всегда привлекал внимание любителей чужих земель удобством своего стратегического положения. Французы полагали, что, завладев севером, можно безраздельно хозяйничать в западной части Индийского океана. Тем более что по величине бухта занимает второе место в мире после бухты в Рио-де-Жанейро. Ее периметр - 156 км. На протяжении ста лет здесь находилась основная военно-морская база Франции в Индийском океане. В городе постоянно проживало до 4 000 военных моряков. За короткое время Анцеранана была перестроена по каноном современного неоколониализма. Город пронизывают три прямые магистрали. Все они пересекаются улицей Ришелье, на которой теснятся административные здания. Высокий выступ над городом занимает больница.
Юго-западная окраина раньше была объявлена колонизаторами "запретным районом". Теперь же можно свободно погулять по Кварталу колониальной артиллерии, Казармам колониальной пехоты. Местные жители рассказывают, что английские бомбардиры во время второй мировой войны, заходя в бухту, любили вести прицельный огонь по памятнику маршалу Жоффру, который был некогда военным комендантом Диего-Суареса. Бомбардиры редко промахивались, и французской администрации, которая была на стороне фашистской Германии, приходилось постоянно обновлять монумент. В 1942 г. англичанам все-таки удалось захватить город, открыв тем самым путь для контроля над всей территорией острова. О второй мировой войне сейчас напоминает военное кладбище Британского Содружества наций. Здесь похоронены африканские, индийские и британские солдаты, боровшиеся с профашистским режимом, который во Франции и колониях насаждал диктатор Анри Петен.
Военная база французов просуществовала в Анцеранане до 1975 г. Все портовые предприятия были национализированы, и сейчас они являются самыми крупными в госсекторе экономики. Ежегодно через Анцеранану проходит 8 000 судов. В глубоководной бухте могут разместиться одновременно до 10 супертанкеров. После того как французы 25 лет назад покинули Анцеранану, город начал приходить в запустение. Очевидно, сказывается тяжелое колониальное наследие прошлого, которое хрупкие плечи мальгашей вынести не в силах.